«Интеллигенты предпочитают толковать о пьянстве и курении, о порочности рюмки и тлетворном влиянии кабака. Но худшее в мире зло воплощено не в рюмке, а в зеркале, не в кабаке, а в той уединенной комнате, где человек рассматривает себя».
К.Г. Честертон
Когда выдающийся английский писатель говорил об отражении в зеркале, он имел в виду не серебристый объект, висящий у Вас на стене - выглядеть хорошо не постыдно. Автор имел в виду внутреннюю комнату, в которой делаем мы себя царем и богом и проигрываем ситуации по Гофману и Лотару в рамках того или иного фрейма. Вот стоим на стульчике и обиженно глядим из угла в угол, запрокидывая голову, хныкая и подергивая плечами. Смотрим, как играет оркестр, как снимают кино, как готовят и даже как умирают, но не сочувствуем – думаем о себе. Единственное, что волнует – почему на меня не смотрят, и тут Честертон говорит: «Я посоветовал бы им наслаждаться театром или танцами, устрицами и шампанским, гонками, коктейлями, джазом, ночными клубами, если им не дано наслаждаться чем-нибудь получше. Пусть наслаждаются многоженством и кражей, любыми гнусностями - чем угодно, только не собой. Люди способны к радости до тех пор, пока они воспринимают что-нибудь, кроме себя, и удивляются, и благодарят. Пока это от них не ушло, они не утратят тот дар, который есть у всех нас в детстве, а взрослым дает спокойствие и силу. Но стоит им решить, будто они сами выше всего, что может предложить им жизнь, всеразъедающая скука овладеет ими, разочарование их поглотит, и все танталовы муки ждут их».
Сегодня мы называем явление самолюбования снобизмом. Снобизм, высокомерие и самовлюбленность присутствуют везде, тем более в литературе. Но что - снобизм, а что - самоуважение. Где проходи грань между равнодушием и взвешенностью. Где ориентир, который позволит понять - великодушен или высокомерен?
С этими вопросами мы пришли к одному из самых ярких литературных деятелей современности - поэту, писателю и публицисту Дмитрию Быкову:
«Сноб неприятен в общении, его стараются избежать – к нему же мысленно тянутся. Ему важно выглядеть хорошо. Он готов даже умереть за то, чтобы держаться на высоте. Трагедия для него – если не сумел подать себя как следует. Тем не менее, он всегда благороден и будет общаться как с дворником, так и с дворянином с одними интонациями и на одном языке. Таким предстает сноб в моем сознании. Таким, к примеру, был Оскар Уайльд - один из крупнейших представителей европейского декаданса. Величие. Пускай это даже величие понтов, тем не менее, именно это, а не фальшивое раболепие вызывает уважение. При всей, казалось бы, высокомерной сущности сноба, он бывает куда лучше, чем убийца или, скажем, демагог.
Тут важно понять, что снобизм снобизму рознь. Если человек не дает права ни себе, ни другим опускать его в грязь, если он знает цену своему таланту или хотя бы верит в него, бессмысленно говорить на каждом шагу - я ничтожество. Это, можно сказать, здоровый снобизм. И в этом есть искренность.
Другое же дело внутреннее высокомерие, когда все до единого ниже тебя. По большей части к этой ветви снобизма примыкают люди бездарные. Тут нужно, скорее, говорить не о снобизме даже, а о завистливой и самовлюбленной сущности. Такой человек лишен чувства собственного достоинства и великодушия. В детстве же я относился чуть ли ни с презрением к такому роду людей и называл их снобами, но все-таки это не снобизм, это куда хуже».
Итак, у нас образовались снобы и снобики, снобизм и лжеснобизм. Что ж, читателю решать самому, к какому течению примыкать и примыкать ли. Не у каждого получится жить по Швейцеру, и тут не стоит забывать, что самое ценное – искренность. Ненависть и любовь, даже зависть и эгоизм куда лучше лицемерия. Один из талантливейших французских библиографов П. Буаст говорил, что у гордости может быть благородное великодушие; у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.
Ирина Тихонова
фото Полины Наседкиной
К.Г. Честертон
Когда выдающийся английский писатель говорил об отражении в зеркале, он имел в виду не серебристый объект, висящий у Вас на стене - выглядеть хорошо не постыдно. Автор имел в виду внутреннюю комнату, в которой делаем мы себя царем и богом и проигрываем ситуации по Гофману и Лотару в рамках того или иного фрейма. Вот стоим на стульчике и обиженно глядим из угла в угол, запрокидывая голову, хныкая и подергивая плечами. Смотрим, как играет оркестр, как снимают кино, как готовят и даже как умирают, но не сочувствуем – думаем о себе. Единственное, что волнует – почему на меня не смотрят, и тут Честертон говорит: «Я посоветовал бы им наслаждаться театром или танцами, устрицами и шампанским, гонками, коктейлями, джазом, ночными клубами, если им не дано наслаждаться чем-нибудь получше. Пусть наслаждаются многоженством и кражей, любыми гнусностями - чем угодно, только не собой. Люди способны к радости до тех пор, пока они воспринимают что-нибудь, кроме себя, и удивляются, и благодарят. Пока это от них не ушло, они не утратят тот дар, который есть у всех нас в детстве, а взрослым дает спокойствие и силу. Но стоит им решить, будто они сами выше всего, что может предложить им жизнь, всеразъедающая скука овладеет ими, разочарование их поглотит, и все танталовы муки ждут их».
Сегодня мы называем явление самолюбования снобизмом. Снобизм, высокомерие и самовлюбленность присутствуют везде, тем более в литературе. Но что - снобизм, а что - самоуважение. Где проходи грань между равнодушием и взвешенностью. Где ориентир, который позволит понять - великодушен или высокомерен?
С этими вопросами мы пришли к одному из самых ярких литературных деятелей современности - поэту, писателю и публицисту Дмитрию Быкову:«Сноб неприятен в общении, его стараются избежать – к нему же мысленно тянутся. Ему важно выглядеть хорошо. Он готов даже умереть за то, чтобы держаться на высоте. Трагедия для него – если не сумел подать себя как следует. Тем не менее, он всегда благороден и будет общаться как с дворником, так и с дворянином с одними интонациями и на одном языке. Таким предстает сноб в моем сознании. Таким, к примеру, был Оскар Уайльд - один из крупнейших представителей европейского декаданса. Величие. Пускай это даже величие понтов, тем не менее, именно это, а не фальшивое раболепие вызывает уважение. При всей, казалось бы, высокомерной сущности сноба, он бывает куда лучше, чем убийца или, скажем, демагог.
Тут важно понять, что снобизм снобизму рознь. Если человек не дает права ни себе, ни другим опускать его в грязь, если он знает цену своему таланту или хотя бы верит в него, бессмысленно говорить на каждом шагу - я ничтожество. Это, можно сказать, здоровый снобизм. И в этом есть искренность.
Другое же дело внутреннее высокомерие, когда все до единого ниже тебя. По большей части к этой ветви снобизма примыкают люди бездарные. Тут нужно, скорее, говорить не о снобизме даже, а о завистливой и самовлюбленной сущности. Такой человек лишен чувства собственного достоинства и великодушия. В детстве же я относился чуть ли ни с презрением к такому роду людей и называл их снобами, но все-таки это не снобизм, это куда хуже».
Итак, у нас образовались снобы и снобики, снобизм и лжеснобизм. Что ж, читателю решать самому, к какому течению примыкать и примыкать ли. Не у каждого получится жить по Швейцеру, и тут не стоит забывать, что самое ценное – искренность. Ненависть и любовь, даже зависть и эгоизм куда лучше лицемерия. Один из талантливейших французских библиографов П. Буаст говорил, что у гордости может быть благородное великодушие; у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.
Ирина Тихонова
фото Полины Наседкиной