Каждая премьера Большого театра пока еще становится резонансным событием, хотя интерес к некогда главному театру страны медленно, но ощутимо падает. Вопросов к Большому масса: от устаревшей системы репертуарного театра до специфического кастинга. О проблемах не говорит только ленивый, но ничего не меняется.
Очередная оперная премьера - «Русалка» Антонина Дворжака. Вновь сказка, а с этим жанром отношения у Большого театра складываются не очень удачно. После реконструкции первой постановкой стала опера «Руслан и Людмила», но тогда социально-культурные аспекты еще успели помешать спектаклю Дмитрия Чернякова остаться в репертуаре. Или, например, не так давно ключ к интерпретации «Снегурочки» попросили найти Александра Тителя - этот одноразовый спектакль, если еще не снят с репертуара, то уже точно канул в лету.
Поставить оперу Дворжака доверили Тимофею Кулябину. Идею режиссера лучше бы вовсе не пересказывать, она крайне банальна. До конца спектакля невозможно поверить - этим все ограничивается, в этом ничтожном посыле была интрига?
Кулябин три действия решил так: в первом отдана дань «традиции», во втором происходит резкое переключение на «современную постановку», в третьем эти два варианта объединяются. Слияние происходит специфически: оперным остается «оперное», а драматические актеры (миманс Большого театра) синхронно играют сказку на новый лад.
Концепция не оригинальная, но режиссер молодой - может быть, он в поиске пути? Все проходят через неизбежный этап подражания, тем более, что примеры выбраны самые удачные: Черняков, Митчелл. Нет ничего плохого, если идея заимствована или повторяется: главное, как она воплощена и работает ли на идеальный результат.
Потенциала в этих поисках Кулябина нет. Многое решено пунктиром, не доведено до кондиции. Сама центральная идея, что вся история снится девушке, попавшей в кому, не считывается, но основная проблема в другом.
Сила музыки в «Русалке» - контрасты, которые режиссер или попросту не слышит, или никак не отразил. Опера эта достойна другого подхода: в сюжете масса подтекстов, а музыка не только один за другим их вскрывает, а, самое главное, заставляет нас переживать не меньше, чем «Пиковая дама» или «Царская невеста».
Дирижером-постановщиком на этот раз стал Айнарс Рубикис, первый раз обратившийся к «Русалке». Результатом его работы стала несколько ощутимая «проба пера», но в данном случае - со знаком «плюс».Так, хотя дирижер и не сумел стопроцентно охватить партитуру, многие эпизоды получилось хорошо: например, увертюра, несколько провоцирующая на квазиэпическое прочтение, звучала с движением, вдохновенно и выразительно. Дирижер брал разумные темпы, был внимателен к тем самым контрастам, прекрасно выстроил баланс оркестровых групп, не без успеха взаимодействовал с солистами. Одним словом, еще немного репетиций и жизненного опыта - будет у Рубикиса интересная «Русалка».
Певцы выучили трехчасовую оперу на чешском языке, но многое почему-то ставится им в огромную заслугу, хотя так и должно быть. Даже режиссер говорит: «Я очень благодарен солистам, что они согласились выучить партии по-чешски. Петь «Русалку» по-немецки – все равно что «Тристана и Изольду» - по-английски. Артистам приглашался чешский коуч». Так или иначе, текст невозможно разобрать почти ни у кого. На этот счет есть мнение профессионала, известного критика и переводчика Натальи Зимяниной: «Чешский язык понятен только у Михаила Губского». Кстати,
его безукоризненная актерская и вокальная работа стала лучшей в спектакле.
В Большом певцов не только хвалят за пение на языке оригинала, но еще и аплодируют артисту после объявления, что он согласился петь в
спектакле, будучи больным. При этом Сергей Радченко совсем неплохо исполнил партию Принца, болезнь отразилась двояко: побуждала его петь не как обычно, а «собирать» звук, следить за ним, пользоваться голосом аккуратно, но при этом он нивелировал верхние ноты, каждый раз напоминая, что мы не в сказке и существуют реалии жизни.
С женскими голосами в театре дела плохи: не все, но многие, склонны к излишней тремоляции, занижают или завышают тон, форсируют звук. Не без этих грехов главную партию спела Екатерина Морозова. Нестабильно и маловыразительно звучала Елена Поповская (Иноземная княжна). Лучше, чем год-два назад, стала петь Елена Манистина - но у неё пока остается вязкость слова.
Новая премьера в очередной раз доказала - кризис оперы в Большом театре продолжается. Спектакли такого качества как «Русалка» окончательно стали закономерностью и даже узаконили некий формат, характеризующий эпоху последних лет.
Сергей Буланов
Фотографии Дамира Юсупова
Очередная оперная премьера - «Русалка» Антонина Дворжака. Вновь сказка, а с этим жанром отношения у Большого театра складываются не очень удачно. После реконструкции первой постановкой стала опера «Руслан и Людмила», но тогда социально-культурные аспекты еще успели помешать спектаклю Дмитрия Чернякова остаться в репертуаре. Или, например, не так давно ключ к интерпретации «Снегурочки» попросили найти Александра Тителя - этот одноразовый спектакль, если еще не снят с репертуара, то уже точно канул в лету.
Поставить оперу Дворжака доверили Тимофею Кулябину. Идею режиссера лучше бы вовсе не пересказывать, она крайне банальна. До конца спектакля невозможно поверить - этим все ограничивается, в этом ничтожном посыле была интрига?
Кулябин три действия решил так: в первом отдана дань «традиции», во втором происходит резкое переключение на «современную постановку», в третьем эти два варианта объединяются. Слияние происходит специфически: оперным остается «оперное», а драматические актеры (миманс Большого театра) синхронно играют сказку на новый лад.
Концепция не оригинальная, но режиссер молодой - может быть, он в поиске пути? Все проходят через неизбежный этап подражания, тем более, что примеры выбраны самые удачные: Черняков, Митчелл. Нет ничего плохого, если идея заимствована или повторяется: главное, как она воплощена и работает ли на идеальный результат.
Потенциала в этих поисках Кулябина нет. Многое решено пунктиром, не доведено до кондиции. Сама центральная идея, что вся история снится девушке, попавшей в кому, не считывается, но основная проблема в другом.
Сила музыки в «Русалке» - контрасты, которые режиссер или попросту не слышит, или никак не отразил. Опера эта достойна другого подхода: в сюжете масса подтекстов, а музыка не только один за другим их вскрывает, а, самое главное, заставляет нас переживать не меньше, чем «Пиковая дама» или «Царская невеста».
Дирижером-постановщиком на этот раз стал Айнарс Рубикис, первый раз обратившийся к «Русалке». Результатом его работы стала несколько ощутимая «проба пера», но в данном случае - со знаком «плюс».Так, хотя дирижер и не сумел стопроцентно охватить партитуру, многие эпизоды получилось хорошо: например, увертюра, несколько провоцирующая на квазиэпическое прочтение, звучала с движением, вдохновенно и выразительно. Дирижер брал разумные темпы, был внимателен к тем самым контрастам, прекрасно выстроил баланс оркестровых групп, не без успеха взаимодействовал с солистами. Одним словом, еще немного репетиций и жизненного опыта - будет у Рубикиса интересная «Русалка».Певцы выучили трехчасовую оперу на чешском языке, но многое почему-то ставится им в огромную заслугу, хотя так и должно быть. Даже режиссер говорит: «Я очень благодарен солистам, что они согласились выучить партии по-чешски. Петь «Русалку» по-немецки – все равно что «Тристана и Изольду» - по-английски. Артистам приглашался чешский коуч». Так или иначе, текст невозможно разобрать почти ни у кого. На этот счет есть мнение профессионала, известного критика и переводчика Натальи Зимяниной: «Чешский язык понятен только у Михаила Губского». Кстати,
его безукоризненная актерская и вокальная работа стала лучшей в спектакле.
В Большом певцов не только хвалят за пение на языке оригинала, но еще и аплодируют артисту после объявления, что он согласился петь вспектакле, будучи больным. При этом Сергей Радченко совсем неплохо исполнил партию Принца, болезнь отразилась двояко: побуждала его петь не как обычно, а «собирать» звук, следить за ним, пользоваться голосом аккуратно, но при этом он нивелировал верхние ноты, каждый раз напоминая, что мы не в сказке и существуют реалии жизни.
С женскими голосами в театре дела плохи: не все, но многие, склонны к излишней тремоляции, занижают или завышают тон, форсируют звук. Не без этих грехов главную партию спела Екатерина Морозова. Нестабильно и маловыразительно звучала Елена Поповская (Иноземная княжна). Лучше, чем год-два назад, стала петь Елена Манистина - но у неё пока остается вязкость слова.
Новая премьера в очередной раз доказала - кризис оперы в Большом театре продолжается. Спектакли такого качества как «Русалка» окончательно стали закономерностью и даже узаконили некий формат, характеризующий эпоху последних лет.
Сергей Буланов
Фотографии Дамира Юсупова