В начале марта сего года театр имени Евгения Вахтангова порадовал зрителей очередной премьерой – спектаклем Римаса Туминаса по романам Григория Кановича «Улыбнись нам, Господи», давшему название постановке, и «Козленок за два гроша».
Главные герои инсценировки Туминаса – старики-евреи, прожившие долгую трудную жизнь, полную лишений и несчастий, отправившиеся в дальнюю дорогу, чтобы помочь одному из них, Эфроиму (народный артист России Сергей Маковецкий, народный артист России Владимир Симонов), увидеться с сыном, приговоренным к смертной казни за покушение на жизнь генерала-губернатора. Старики разные, но недостижимая цель у них общая – бесконечная дорога к детям, к празднику, к счастью.
Едут они на телеге, запряженной бесценной для владельца лошадью второго старика – Шмуле-Сендера (народный артист России Евгений Князев, народный артист России Алексей Гуськов). В почти бесконечной дороге их сопровождает бывший лавочник, ныне нищий Авнер Розенталь (народный артист России Виктор Сухоруков), молодой земляк Хлойне-Генех (Виктор Добронравов) и присоединившийся в пути человек без имени, следующий в Палестину, чтобы начать новую жизнь (Григорий Антипенко).
Григорий Канович писал о жизни еврейских местечек и городов Литвы, практически ушедших в историю, как и сам Литовский Иерусалим – Вильна, Вильно, ныне Вильнюс. Но проблемы, волнующие персонажей его произведений, остались и нашим современникам, независимо от национальности и среды обитания. Пьеса-притча Римаса Туминаса, скорее всего, и об этом тоже.
Это не спектакль, наполненный действием, скорее, размышление, доступная философия, вопросы, ответ на которые зритель может найти только сам, а искать их будет, возможно, в течение целой жизни, ведь дорога у каждого своя, да и счастье каждый понимает по-своему. Одно ясно – путь этот почти бесконечен, ведь, как говорит «Палестинец», короткие дороги ведут только в корчму или на кладбище.
Московская премьера – не первое сценическое воплощение Римасом Туминасом своей пьесы-притчи, но с момента предыдущей постановки прошло почти двадцать лет, хотя сценография, по словам ее автора Адомаса Яцовскиса, повторена почти полностью, с незначительными изменениями.
Вот что рассказал режиссер о грядущем спектакле:
Фундаментальные мысли, идеи: дорога к детям, дорога к обещанному празднику. Мы все так и живем – в ожидании, в пути. Мы готовимся к празднику, куда-то едем. Там, где наши дети – там праздник. Наша сегодняшняя жизнь – долгое путешествие. Но мы никогда не доедем до своих детей и никогда не попадем на праздник, обещанный им, хотя готовимся, мечтаем. А он – все дальше от нас. Может быть, это и хорошо. Ведь что было бы, если бы мы попали на этот праздник жизни? Может, разочаровались бы. Может, посчитали бы, что не такой праздник представляли себе. Не такой мир, куда мы все стремимся. Мир свободы, мир демократический. Он тоже имеет конец. Это тоже – система, она не вечна. …
Даже театр не знает, что мы едем, и нас ожидает катастрофа. Наверное. Смерть не является катастрофой. Все натурально, все логично. Наша жизнь – повозка. И мы все время едем.
Счастья, здоровья всегда желаем. Значит, чего-то не хватает, раз так часто желаем счастья. Попробуем. Все попробуем. И вы, в дороге к своему счастью. Хотя никогда его не испытаете, может быть.
Я дорогу эту люблю. Все в ней – и любовь, и беды. А главное – все мы перед этой дорогой равны. Мы стоим, вот в чем дело! Стоим! Кажется, что мы идем, но… Мы стоим, любуемся собой. Делаем себя значительными, мол, смотрите, я на дороге. Вот эта мысль, что ты – смертный, ее нет в нашей жизни. Это не трагично, просто надо знать. Вот тогда человек будет двигаться. Есть дорога, но мы не идем по ней. А надо идти. Вот спектакль и говорит о том, что надо идти, и в этой дороге человек познает все.
В этом спектакле я что-то познавал. Это очень сложно, и я понял одно. То, что еврейское – очень театрально. То, что театрально – очень еврейское. Здесь – игра театра с еврейской природой.
Рассказали о своем отношении к спектаклю и актеры:
Евгений Князев, народный артист России:
Про это произведение я могу сказать, что оно совершенно не еврейское, оно общечеловеческое. Несмотря на то, что евреи там немножечко прячутся, небольшой кучкой сидят, они – такие же люди. Все люди одинаковы. Они одинаковы в беде, одинаковы в несчастье, у них одинаковые заботы. Все люди всех национальностей стремятся к своим детям, и никогда наши пути не пересекутся.
Почему меня так тревожит этот спектакль? Когда я был студентом Горного института, меня отправили на практику в Ленинград, на завод. И мои родители решили меня навестить, посмотреть, как там мальчик. 20 лет, а я уже считал себя очень взрослым человеком, по-настоящему взрослым. Они решили навестить меня, посмотреть, как я там живу. И меня это оскорбило. Когда они приехали, я сказал, что так занят, и уехал в Гатчину в тот день, когда они приехали, не остался даже на минуту. И вот эта моя обида, когда я уже сел в электричку, я понимал, что совершил нехороший поступок, но должен был проявить свою независимость. Вот эту вину перед своими родителями я несу до сих пор. Их уже нет, а я виноват перед ними и не знаю, как мне перед ними покаяться.
Виктор Сухоруков, заслуженный артист России:
Я пытался играть и решать задачи режиссера Туминаса. Я играл историю, я играл мысли, разговор. Честно работаю, трудно работаю, с полной отдачей сил. Что получилось – судить режиссеру и зрителю. Главное в жизни даже не цель, главное – двигаться, а не сидеть на месте, и душой и разумом и телом быть в пути. Мне не важно, еврей мой герой или японец, здесь нет темы для меня, кто я по национальности, потому что это есть театр, это есть драматургия, это есть актерство.
Сергей Маковецкий, народный артист России:
Там, где крик – мой герой молчит. Там, где много эмоций – мой герой просто опустит голову. Там, где много смеха – мой герой улыбнется. Он все время молчит. И это – самое сложное. Он неотесанный, он всю жизнь молчал, он такой молчун. Если он заговорит, то хочется, чтобы это было просто. В этом спектакле он тогда выиграет, он будет очень актуален. Не просто заговорит, а не забывая тишину, не забывая поэзию, не забывая движение. Говорить очень просто, потому что внутри у него – глубокие мысли. В чем сложность? В том, чтобы научиться правильно трансформировать свои мысли в слова. Чтобы не было назиданий и поучений, потому что люди боятся. Если говорить правильные вещи торжественно, их никто не услышит. Если говорить правильные вещи просто (не бытово!), тогда они западают в душу. И зритель, сидя в зале, сможет сам продолжить этот монолог о себе, о своей жизни.
Это произведение нашло во мне отклик, потому что какие-то мысли меня тоже посещают. Что такое жизнь? Что такое счастье? И как хорошо, когда тебе говорят: «Желаю прожить до 119», чтобы написать на могильном камне: «Умер мальчишкой».
Алексей Гуськов, народный артист России:
Только пройдя, понимаешь, какой путь хотел пройти. Национальность, действительно, не важна. По еврейской философии, весь мир – космос, сосредоточенный в одном человеке, то, о чем все время говорил Римас. Это – некий путь существования, автономного существования. Для меня это – новый шаг, новая система координат, которую я честно продолжаю осваивать.
Владимир Симонов, народный артист России:
Я рад, что оказался на сцене в этом спектакле. Это – какая-то мистика. Здесь не место каким-то театральным шевелениям. Очень серьезный спектакль, трогательный, вахтанговский. Это уже шестая моя встреча с Римасом Туминасом за короткий срок. Я всегда рад и счастлив соприкоснуться с ним в любом материале. Это тяжело, трудно. Дорога есть, телега есть, и ехать она будет еще не один год.
Юлия Рутберг, заслуженная артистка России:
Очень хочется, чтобы телега эта поехала. Это – очень трудный спектакль, в нем трудно молчать, трудно говорить. Мне кажется, эта история – про всех. Это – Ноев ковчег. Этот спектакль касается абсолютно всех.
Так о чем же все-таки спектакль «Улыбнись нам, господи»? Сын писателя Григория Кановича предложил свою версию: «Достоевский говорил, что красота спасет мир, а отец перефразировал – мир спасет любовь. Этот спектакль – о любви».
Если для вас театр – развлекательное шоу, не смотрите эту постановку. Если же вы настоящий поклонник Мельпомены – не пропустите, катарсис будет обеспечен!
Марина Айриянц
Фотографии Марии Ипполитовой
Главные герои инсценировки Туминаса – старики-евреи, прожившие долгую трудную жизнь, полную лишений и несчастий, отправившиеся в дальнюю дорогу, чтобы помочь одному из них, Эфроиму (народный артист России Сергей Маковецкий, народный артист России Владимир Симонов), увидеться с сыном, приговоренным к смертной казни за покушение на жизнь генерала-губернатора. Старики разные, но недостижимая цель у них общая – бесконечная дорога к детям, к празднику, к счастью.
Едут они на телеге, запряженной бесценной для владельца лошадью второго старика – Шмуле-Сендера (народный артист России Евгений Князев, народный артист России Алексей Гуськов). В почти бесконечной дороге их сопровождает бывший лавочник, ныне нищий Авнер Розенталь (народный артист России Виктор Сухоруков), молодой земляк Хлойне-Генех (Виктор Добронравов) и присоединившийся в пути человек без имени, следующий в Палестину, чтобы начать новую жизнь (Григорий Антипенко).
Григорий Канович писал о жизни еврейских местечек и городов Литвы, практически ушедших в историю, как и сам Литовский Иерусалим – Вильна, Вильно, ныне Вильнюс. Но проблемы, волнующие персонажей его произведений, остались и нашим современникам, независимо от национальности и среды обитания. Пьеса-притча Римаса Туминаса, скорее всего, и об этом тоже.
Это не спектакль, наполненный действием, скорее, размышление, доступная философия, вопросы, ответ на которые зритель может найти только сам, а искать их будет, возможно, в течение целой жизни, ведь дорога у каждого своя, да и счастье каждый понимает по-своему. Одно ясно – путь этот почти бесконечен, ведь, как говорит «Палестинец», короткие дороги ведут только в корчму или на кладбище.
Московская премьера – не первое сценическое воплощение Римасом Туминасом своей пьесы-притчи, но с момента предыдущей постановки прошло почти двадцать лет, хотя сценография, по словам ее автора Адомаса Яцовскиса, повторена почти полностью, с незначительными изменениями.
Вот что рассказал режиссер о грядущем спектакле:
Фундаментальные мысли, идеи: дорога к детям, дорога к обещанному празднику. Мы все так и живем – в ожидании, в пути. Мы готовимся к празднику, куда-то едем. Там, где наши дети – там праздник. Наша сегодняшняя жизнь – долгое путешествие. Но мы никогда не доедем до своих детей и никогда не попадем на праздник, обещанный им, хотя готовимся, мечтаем. А он – все дальше от нас. Может быть, это и хорошо. Ведь что было бы, если бы мы попали на этот праздник жизни? Может, разочаровались бы. Может, посчитали бы, что не такой праздник представляли себе. Не такой мир, куда мы все стремимся. Мир свободы, мир демократический. Он тоже имеет конец. Это тоже – система, она не вечна. …Даже театр не знает, что мы едем, и нас ожидает катастрофа. Наверное. Смерть не является катастрофой. Все натурально, все логично. Наша жизнь – повозка. И мы все время едем.
Счастья, здоровья всегда желаем. Значит, чего-то не хватает, раз так часто желаем счастья. Попробуем. Все попробуем. И вы, в дороге к своему счастью. Хотя никогда его не испытаете, может быть.
Я дорогу эту люблю. Все в ней – и любовь, и беды. А главное – все мы перед этой дорогой равны. Мы стоим, вот в чем дело! Стоим! Кажется, что мы идем, но… Мы стоим, любуемся собой. Делаем себя значительными, мол, смотрите, я на дороге. Вот эта мысль, что ты – смертный, ее нет в нашей жизни. Это не трагично, просто надо знать. Вот тогда человек будет двигаться. Есть дорога, но мы не идем по ней. А надо идти. Вот спектакль и говорит о том, что надо идти, и в этой дороге человек познает все.
В этом спектакле я что-то познавал. Это очень сложно, и я понял одно. То, что еврейское – очень театрально. То, что театрально – очень еврейское. Здесь – игра театра с еврейской природой.
Рассказали о своем отношении к спектаклю и актеры:
Евгений Князев, народный артист России:
Про это произведение я могу сказать, что оно совершенно не еврейское, оно общечеловеческое. Несмотря на то, что евреи там немножечко прячутся, небольшой кучкой сидят, они – такие же люди. Все люди одинаковы. Они одинаковы в беде, одинаковы в несчастье, у них одинаковые заботы. Все люди всех национальностей стремятся к своим детям, и никогда наши пути не пересекутся.
Почему меня так тревожит этот спектакль? Когда я был студентом Горного института, меня отправили на практику в Ленинград, на завод. И мои родители решили меня навестить, посмотреть, как там мальчик. 20 лет, а я уже считал себя очень взрослым человеком, по-настоящему взрослым. Они решили навестить меня, посмотреть, как я там живу. И меня это оскорбило. Когда они приехали, я сказал, что так занят, и уехал в Гатчину в тот день, когда они приехали, не остался даже на минуту. И вот эта моя обида, когда я уже сел в электричку, я понимал, что совершил нехороший поступок, но должен был проявить свою независимость. Вот эту вину перед своими родителями я несу до сих пор. Их уже нет, а я виноват перед ними и не знаю, как мне перед ними покаяться.
Виктор Сухоруков, заслуженный артист России:
Я пытался играть и решать задачи режиссера Туминаса. Я играл историю, я играл мысли, разговор. Честно работаю, трудно работаю, с полной отдачей сил. Что получилось – судить режиссеру и зрителю. Главное в жизни даже не цель, главное – двигаться, а не сидеть на месте, и душой и разумом и телом быть в пути. Мне не важно, еврей мой герой или японец, здесь нет темы для меня, кто я по национальности, потому что это есть театр, это есть драматургия, это есть актерство.
Сергей Маковецкий, народный артист России:
Там, где крик – мой герой молчит. Там, где много эмоций – мой герой просто опустит голову. Там, где много смеха – мой герой улыбнется. Он все время молчит. И это – самое сложное. Он неотесанный, он всю жизнь молчал, он такой молчун. Если он заговорит, то хочется, чтобы это было просто. В этом спектакле он тогда выиграет, он будет очень актуален. Не просто заговорит, а не забывая тишину, не забывая поэзию, не забывая движение. Говорить очень просто, потому что внутри у него – глубокие мысли. В чем сложность? В том, чтобы научиться правильно трансформировать свои мысли в слова. Чтобы не было назиданий и поучений, потому что люди боятся. Если говорить правильные вещи торжественно, их никто не услышит. Если говорить правильные вещи просто (не бытово!), тогда они западают в душу. И зритель, сидя в зале, сможет сам продолжить этот монолог о себе, о своей жизни.
Это произведение нашло во мне отклик, потому что какие-то мысли меня тоже посещают. Что такое жизнь? Что такое счастье? И как хорошо, когда тебе говорят: «Желаю прожить до 119», чтобы написать на могильном камне: «Умер мальчишкой».
Алексей Гуськов, народный артист России:
Только пройдя, понимаешь, какой путь хотел пройти. Национальность, действительно, не важна. По еврейской философии, весь мир – космос, сосредоточенный в одном человеке, то, о чем все время говорил Римас. Это – некий путь существования, автономного существования. Для меня это – новый шаг, новая система координат, которую я честно продолжаю осваивать.
Владимир Симонов, народный артист России:
Я рад, что оказался на сцене в этом спектакле. Это – какая-то мистика. Здесь не место каким-то театральным шевелениям. Очень серьезный спектакль, трогательный, вахтанговский. Это уже шестая моя встреча с Римасом Туминасом за короткий срок. Я всегда рад и счастлив соприкоснуться с ним в любом материале. Это тяжело, трудно. Дорога есть, телега есть, и ехать она будет еще не один год.
Юлия Рутберг, заслуженная артистка России:
Очень хочется, чтобы телега эта поехала. Это – очень трудный спектакль, в нем трудно молчать, трудно говорить. Мне кажется, эта история – про всех. Это – Ноев ковчег. Этот спектакль касается абсолютно всех.
Так о чем же все-таки спектакль «Улыбнись нам, господи»? Сын писателя Григория Кановича предложил свою версию: «Достоевский говорил, что красота спасет мир, а отец перефразировал – мир спасет любовь. Этот спектакль – о любви».
Если для вас театр – развлекательное шоу, не смотрите эту постановку. Если же вы настоящий поклонник Мельпомены – не пропустите, катарсис будет обеспечен!
Марина Айриянц
Фотографии Марии Ипполитовой