От своей судьбы не убежишь, и если Бог при рождении подарил актерский талант, то отказываться от него не стоит. Илья Кремнев вовремя это понял и пришел во ВГИК уже после истфака МГУ. С 2007 года Илья работает во МХАТ им. Горького, и при общении производит впечатление совершенно разнопланового актера. Кажется, что играя Петю Яковлева в сентиментальном спектакле «Ее друзья» и Игоря «В ста шагах до праздника», он с не меньшим успехом мог бы исполнять глубокие, острые, даже трагические роли. По большей части свои интересы Илья связывает с любимой работой, и приезжает в театр даже тогда, когда в этом нет необходимости, но, говоря о дополнительных навыках, актер указывает на цирковое мастерство, в частности жонглирование.
О том, как можно приобщиться к цирковому искусству вдали от арены, что именно привлекает в профессии актера, и какие роли хотелось бы сыграть в дальнейшем, Илья Кремнев рассказал корреспонденту «АртРепризы».
Я всегда знала, что актеры очень разносторонние люди и обладают множеством талантов, но Ваш навык не очень распространен даже в этой профессии. Как получилось, что Вы жонглируете на уровне циркового артиста?
Неизвестно, что может пригодиться в театре. Один из актеров нашей труппы, Андрей Львович Асин, играет почти на всех музыкальных инструментах, и это ему очень помогает в работе. А что касается жонглирования, то во ВГИКЕ есть очень хороший педагог по сценическому движению Закиров Айдар Закирович. Он и пытался научить нас цирковому жонглированию. Кому-то это понравилось, кому-то нет, я принадлежал к первой группе. К тому же, жонглирование стало не просто навыком: все снимают стресс по-разному, кто-то пьет, кто-то вяжет, кто-то собирает марки, делают все, что угодно, а я, когда брал в руки булавы, просто ни о чем не думал. Это как будто антистрессовая инъекция. Так и жонглировал большую часть свободного времени. Постепенно моя техника улучшалась, преподаватель видел, что мне интересно и усложнял упражнения. В итоге я научился жонглировать подобно циркачам.
И как же этот навык помогает в карьере?
У меня есть совсем маленькая роль повара в спектакле «Полоумный Журден», которая никак не получалась. Да и песня, которую я должен исполнять написана в басовом регистре, а у меня баритон. Режиссер требовал, чтобы роль была яркой, но как это сделать? Я вышел и начал жонглировать булавами, задекорированными под свиные окорока, ну и конечно петь при этом. Теперь после пятиминутного появления на сцене я всегда ухожу под аплодисменты, а была провальная роль!
Но, наверное, такие замечательные идеи приходят в голову не всегда. Как Вы относитесь к неудачам на профессиональном поприще?
Каждый актер это переносит очень тяжело, ужасный спектр чувств. Ты начинаешь посыпать голову пеплом, считать себя бездарным. Это психологическая яма. И вот какая странная вещь: одна роль может получиться очень хорошо, а другая не получиться совсем. Каждая работа начинается с чистого листа, я снова что-то придумываю, что-то делаю для того, чтобы она получилась. Сыграть новую роль, это как построить дом. Процесс работы над нею имеет даже несколько сакральный характер, поэтому актеры очень суеверные люди: Бог даст, Бог не даст, никогда не угадаешь, и всегда начинаешь так, будто это в первый раз.
Но ведь у каждого дома есть фундамент, на что-то Вы наверняка опираетесь? Есть ли у Вас в кино и театре «учителя», за работой которых Вы следите?
Не знаю, как насчет учителей, но игру некоторых актеров действительно можно назвать образцовой. Мне очень нравится Боярский, потому, что он существует в своем ключе естественно, чего стоит только роль Д`Артаньяна. Василий Лановой несет образ настоящего мужчины, офицера, и это тоже очень импонирует. Кстати, может быть, я скажу сейчас какую-то крамольную вещь, но я уверен, что каждый актер играет самого себя, только в разных предлагаемых обстоятельствах. Ну а к учителям можно причислить, пожалуй, Баталова, который к тому же является художественным руководителем актерского факультета, иногда на пробах я думаю о том, как бы он это сделал.
И вообще, у нас есть такие мэтры, как, скажем, Янковский, который мог ничего не говорить, просто стоять в кадре, где крупным планом оператор взял его глаза, и ничего больше не было нужно. Это великий человек. Я отдаю себе отчет, что лучше, чем они сыграть очень трудно.
Действительно, трудно. И все-таки, что-то мне подсказывает, что на достигнутом Вы останавливаться не собираетесь. Сейчас задам, пожалуй, самый банальный вопрос: что бы Вы хотели сыграть в будущем в театре и в кино?
Об этом действительно часто спрашивают, и я никогда не знаю, что ответить. То, что для меня действительно интересно, сейчас практически не снимают.
Ну а если пофантазировать? Можете дать режиссерам идею.
Мне бы хотелось играть в классике. Если бы, например, сейчас экранизировали «Войну и мир», то желаемая роль, отнюдь не Болконский а, скажем, Анатоль Курагин, это материал, с которым интересно соприкасаться. Интересно было бы сыграть Овода из одноименного романа Этель Лилиан Войнич, но сейчас такого не снимают.
Тогда напрашивается довольно удручающий вывод: картины, в которых хочется сыграть, не снимают, следовательно, все остальные Ваши роли – обычная работа, рутина!?
О нет, это неправда. Во-первых, то, что я играю в кино, тоже бывает интересно, например, очень понравилась работа в фильме «Молодой Волкодав». А во-вторых, в театре же совершенно другая ситуация. Тут больше классики, которая даже на вербальном уровне, выше всего остального. Язык Толстого, Чехова, Горького – это совершенно другая мелодика, одухотворенность, сами они – люди совершенно другого порядка. К сожалению, это сейчас мало кому нужно, надеюсь, что в будущем ситуация изменится.
А есть ли роль, которую Вы ждете от театра? Возможно, этого спектакля еще нет в репертуаре МХАТА им. Горького.
Этот спектакль у нас идет – «На дне» М.Горького. Я в нем участвую, но в роли музыканта, а хотел бы сыграл Пепла. Есть такие люди, у которых подметки горят. И Анатоль Курагин, и Васька Пепел – принадлежат к этой категории, эти персонажи – люди крайностей.
Я уверен – чтобы сыграть Андрея Болконского, нужно обладать неповторимым внутренним миром. Даже когда Вячеслав Тихонов снялся в картине Бондарчука, критики его освистали, говорили, что он провалил роль, и это в адрес человека, который потом удостоился государственных премий за эту роль! Нужно обладать каким-то жизненным опытом, чтобы это сыграть. Я знаю свой диапазон и понимаю, что я смогу сыграть, что не смогу. Такие острохарактерные герои, как Пепел (я имею ввиду не ту, яркую характерность, которую мы видим у Невинного) мне вполне под силу. Еще мне бы очень хотелось сыграть Лойко Забара («Макар Чудра»), например.
В основном действии романа Болконский старше Вас, да и Вячеслав Тихонов исполнил эту роль уже в 39 лет, все еще впереди! Но, наверняка, уже сейчас есть роли, которыми Вы гордитесь?
Не то, чтобы горжусь, есть роли, в которых я чувствую себя комфортно, я понимаю, что исполняю ее неплохо, тот же Петя Яковлев, несмотря на мои двадцать девять лет. Еще мне нравится роль огня в «Синей птице», потому что она очень острая, просто яркие роли играть не так сложно, гораздо труднее сыграть глубину.
Интервью взяла Раиса Ханукаева
О том, как можно приобщиться к цирковому искусству вдали от арены, что именно привлекает в профессии актера, и какие роли хотелось бы сыграть в дальнейшем, Илья Кремнев рассказал корреспонденту «АртРепризы».
Я всегда знала, что актеры очень разносторонние люди и обладают множеством талантов, но Ваш навык не очень распространен даже в этой профессии. Как получилось, что Вы жонглируете на уровне циркового артиста?
Неизвестно, что может пригодиться в театре. Один из актеров нашей труппы, Андрей Львович Асин, играет почти на всех музыкальных инструментах, и это ему очень помогает в работе. А что касается жонглирования, то во ВГИКЕ есть очень хороший педагог по сценическому движению Закиров Айдар Закирович. Он и пытался научить нас цирковому жонглированию. Кому-то это понравилось, кому-то нет, я принадлежал к первой группе. К тому же, жонглирование стало не просто навыком: все снимают стресс по-разному, кто-то пьет, кто-то вяжет, кто-то собирает марки, делают все, что угодно, а я, когда брал в руки булавы, просто ни о чем не думал. Это как будто антистрессовая инъекция. Так и жонглировал большую часть свободного времени. Постепенно моя техника улучшалась, преподаватель видел, что мне интересно и усложнял упражнения. В итоге я научился жонглировать подобно циркачам.
И как же этот навык помогает в карьере?
У меня есть совсем маленькая роль повара в спектакле «Полоумный Журден», которая никак не получалась. Да и песня, которую я должен исполнять написана в басовом регистре, а у меня баритон. Режиссер требовал, чтобы роль была яркой, но как это сделать? Я вышел и начал жонглировать булавами, задекорированными под свиные окорока, ну и конечно петь при этом. Теперь после пятиминутного появления на сцене я всегда ухожу под аплодисменты, а была провальная роль!
Но, наверное, такие замечательные идеи приходят в голову не всегда. Как Вы относитесь к неудачам на профессиональном поприще?
Каждый актер это переносит очень тяжело, ужасный спектр чувств. Ты начинаешь посыпать голову пеплом, считать себя бездарным. Это психологическая яма. И вот какая странная вещь: одна роль может получиться очень хорошо, а другая не получиться совсем. Каждая работа начинается с чистого листа, я снова что-то придумываю, что-то делаю для того, чтобы она получилась. Сыграть новую роль, это как построить дом. Процесс работы над нею имеет даже несколько сакральный характер, поэтому актеры очень суеверные люди: Бог даст, Бог не даст, никогда не угадаешь, и всегда начинаешь так, будто это в первый раз.
Но ведь у каждого дома есть фундамент, на что-то Вы наверняка опираетесь? Есть ли у Вас в кино и театре «учителя», за работой которых Вы следите?
Не знаю, как насчет учителей, но игру некоторых актеров действительно можно назвать образцовой. Мне очень нравится Боярский, потому, что он существует в своем ключе естественно, чего стоит только роль Д`Артаньяна. Василий Лановой несет образ настоящего мужчины, офицера, и это тоже очень импонирует. Кстати, может быть, я скажу сейчас какую-то крамольную вещь, но я уверен, что каждый актер играет самого себя, только в разных предлагаемых обстоятельствах. Ну а к учителям можно причислить, пожалуй, Баталова, который к тому же является художественным руководителем актерского факультета, иногда на пробах я думаю о том, как бы он это сделал.
И вообще, у нас есть такие мэтры, как, скажем, Янковский, который мог ничего не говорить, просто стоять в кадре, где крупным планом оператор взял его глаза, и ничего больше не было нужно. Это великий человек. Я отдаю себе отчет, что лучше, чем они сыграть очень трудно.
Действительно, трудно. И все-таки, что-то мне подсказывает, что на достигнутом Вы останавливаться не собираетесь. Сейчас задам, пожалуй, самый банальный вопрос: что бы Вы хотели сыграть в будущем в театре и в кино?
Об этом действительно часто спрашивают, и я никогда не знаю, что ответить. То, что для меня действительно интересно, сейчас практически не снимают.
Ну а если пофантазировать? Можете дать режиссерам идею.
Мне бы хотелось играть в классике. Если бы, например, сейчас экранизировали «Войну и мир», то желаемая роль, отнюдь не Болконский а, скажем, Анатоль Курагин, это материал, с которым интересно соприкасаться. Интересно было бы сыграть Овода из одноименного романа Этель Лилиан Войнич, но сейчас такого не снимают.
Тогда напрашивается довольно удручающий вывод: картины, в которых хочется сыграть, не снимают, следовательно, все остальные Ваши роли – обычная работа, рутина!?
О нет, это неправда. Во-первых, то, что я играю в кино, тоже бывает интересно, например, очень понравилась работа в фильме «Молодой Волкодав». А во-вторых, в театре же совершенно другая ситуация. Тут больше классики, которая даже на вербальном уровне, выше всего остального. Язык Толстого, Чехова, Горького – это совершенно другая мелодика, одухотворенность, сами они – люди совершенно другого порядка. К сожалению, это сейчас мало кому нужно, надеюсь, что в будущем ситуация изменится.
А есть ли роль, которую Вы ждете от театра? Возможно, этого спектакля еще нет в репертуаре МХАТА им. Горького.
Этот спектакль у нас идет – «На дне» М.Горького. Я в нем участвую, но в роли музыканта, а хотел бы сыграл Пепла. Есть такие люди, у которых подметки горят. И Анатоль Курагин, и Васька Пепел – принадлежат к этой категории, эти персонажи – люди крайностей.
Я уверен – чтобы сыграть Андрея Болконского, нужно обладать неповторимым внутренним миром. Даже когда Вячеслав Тихонов снялся в картине Бондарчука, критики его освистали, говорили, что он провалил роль, и это в адрес человека, который потом удостоился государственных премий за эту роль! Нужно обладать каким-то жизненным опытом, чтобы это сыграть. Я знаю свой диапазон и понимаю, что я смогу сыграть, что не смогу. Такие острохарактерные герои, как Пепел (я имею ввиду не ту, яркую характерность, которую мы видим у Невинного) мне вполне под силу. Еще мне бы очень хотелось сыграть Лойко Забара («Макар Чудра»), например.
В основном действии романа Болконский старше Вас, да и Вячеслав Тихонов исполнил эту роль уже в 39 лет, все еще впереди! Но, наверняка, уже сейчас есть роли, которыми Вы гордитесь?
Не то, чтобы горжусь, есть роли, в которых я чувствую себя комфортно, я понимаю, что исполняю ее неплохо, тот же Петя Яковлев, несмотря на мои двадцать девять лет. Еще мне нравится роль огня в «Синей птице», потому что она очень острая, просто яркие роли играть не так сложно, гораздо труднее сыграть глубину.
Интервью взяла Раиса Ханукаева