Итак, в четыре часа дня мы стояли на Тамарином причале. За нашей группой приехали шесть микроавтобусов, и образовалась знакомая жителям больших городов толкучка, а следом и борьба за лучшие места. Однако и то, и другое было полнейшей глупостью: в каждой машине можно было неплохо разместиться шестерым. К тому же, в таком месте, как Соловки, лучше позабыть хотя бы на время старые привычки и притупить условные рефлексы, выработанные бешеным московским ритмом жизни.
Хотели бы вы покататься на американских горках за умеренную плату и при этом не визжать от страха? Ваша мечта может исполниться на Соловецких островах! Именно такие мысли приходили мне в голову, когда машина в очередной раз подскакивала на неровном, полуразбитом дорожном полотне. Говорят, дороги на Соловках были почти в идеальном состоянии, потому что начальник лагеря любил ездить в мужской штрафной изолятор на Секирной горе. Теперь же поездка превращается в смесь аттракциона и морской качки. Хотя во время нашего возвращения из ботанического сада на автобусе этого почему-то не ощущалось. Я слышала, что на старых машинах с дорожными капризами не столкнёшься, однако на практике данное утверждение проверить не удалось.
Вот и первая остановка – Секирная гора. Почти прямая и широкая тропа приглашала нас наверх, её обрамляли деревья, у корней которых скрывались кустики ягод, их немало, и сразу становится понятно, почему скит поблизости прозвали Ягодным (изначально Вознесенский). Поднимаемся и буквально через несколько шагов останавливаемся у камня, на котором запечатлена легенда о том, почему гору прозвали Секирной. Согласно ей, преподобные Савватий и Герман жили на острове, а рыболовы с жёнами оскорбляли и всячески им мешали. один раз в воскресенье Савватий вместе с Германом отправлял всенощную и вышел покадить крест, который они воздвигли близ озера. Вдруг услышал он женский вопль, который принадлежал жене поселившегося на острове рыболова. Она рассказала, что к ней явились два светозарных юноши и сказали, что ей нужно уйти, а остров сей предназначен для иноков.
Пройдя деревянную часовню, мы оказываемся на вершине. Вознесенская церковь на горе издавна использовалась как маяк. Это предназначение повлияло на роспись храма: она всецело посвящена небесному воинству. Во времена лагеря здесь располагался штрафной изолятор, а сейчас церковь восстановлена и действует. На вершине Секирной не было ни звука, казалось, что даже простой шелест листвы или крик птицы никогда не посещали это место. И это было правильно: ничто не должно тревожить разлитой в воздухе светлой печали и примиряющей тишины. Со смотровой площадки было отлично видно тайгу: огромное пятно тёмно-зелёного цвета, даже с такого расстояния ощущался слабоватый запах хвои. Среди этого древесного моря виднелись озёра, вода в них выглядела будто молочно-белой – обычный обман зрения, когда смотришь на неё издалека. Через несколько минут я узнаю, что именно в этих живописных местах проходили «комариные» казни.
Обратно мы спускались по длинной и крутой лестнице. Говорят, что если сосчитать все ступеньки при спуске, тебе простятся кое-какие грехи. Однако затея была не из лёгких: зазеваешься – и считать будут уже твои косточки. Поэтому при спуске я предпочла смотреть под ноги, а не предаваться арифметическим подсчётам.
Потом мы приехали в Савватьево – Огородный скит. Сейчас там живёт один монах, за 17 лет полностью восстановивший церковь, летом у него живут несколько трудников.
Впереди нас ждала Аллея юнг – удивительное место с чудесным видом на озеро. Здесь я уже утомилась от экспрессивной подачи информации экскурсоводом и пошла собирать чернику.
Третий скит, Исаакиевский, назвали Рыбным неспроста: неподалёку расположилось Красное озеро с дамбой, когда-то благотворно повлиявшее на островную экологию. Вода в озере очень чистая: видна буквально каждая песчинка.
Все приозёрные виды на Соловках живописны, однако их красота не имеет ничего общего с традиционными картинами природы, доставляющими лишь эстетическое удовольствие. Здесь природа - не декорация, а живое существо, с которым нужно идти рука об руку, а не повелевать им.
Обратный путь был таким же нелёгким, но из-за обилия чувств и впечатлений, а особенно из-за захватившей душу светлой печали, жуткой тряски не чувствовалось.
А утром следующего дня нас ждал Большой Заяцкий остров. Продолжение следует.
Ирина Обухова
Хотели бы вы покататься на американских горках за умеренную плату и при этом не визжать от страха? Ваша мечта может исполниться на Соловецких островах! Именно такие мысли приходили мне в голову, когда машина в очередной раз подскакивала на неровном, полуразбитом дорожном полотне. Говорят, дороги на Соловках были почти в идеальном состоянии, потому что начальник лагеря любил ездить в мужской штрафной изолятор на Секирной горе. Теперь же поездка превращается в смесь аттракциона и морской качки. Хотя во время нашего возвращения из ботанического сада на автобусе этого почему-то не ощущалось. Я слышала, что на старых машинах с дорожными капризами не столкнёшься, однако на практике данное утверждение проверить не удалось.
Вот и первая остановка – Секирная гора. Почти прямая и широкая тропа приглашала нас наверх, её обрамляли деревья, у корней которых скрывались кустики ягод, их немало, и сразу становится понятно, почему скит поблизости прозвали Ягодным (изначально Вознесенский). Поднимаемся и буквально через несколько шагов останавливаемся у камня, на котором запечатлена легенда о том, почему гору прозвали Секирной. Согласно ей, преподобные Савватий и Герман жили на острове, а рыболовы с жёнами оскорбляли и всячески им мешали. один раз в воскресенье Савватий вместе с Германом отправлял всенощную и вышел покадить крест, который они воздвигли близ озера. Вдруг услышал он женский вопль, который принадлежал жене поселившегося на острове рыболова. Она рассказала, что к ней явились два светозарных юноши и сказали, что ей нужно уйти, а остров сей предназначен для иноков.
Пройдя деревянную часовню, мы оказываемся на вершине. Вознесенская церковь на горе издавна использовалась как маяк. Это предназначение повлияло на роспись храма: она всецело посвящена небесному воинству. Во времена лагеря здесь располагался штрафной изолятор, а сейчас церковь восстановлена и действует. На вершине Секирной не было ни звука, казалось, что даже простой шелест листвы или крик птицы никогда не посещали это место. И это было правильно: ничто не должно тревожить разлитой в воздухе светлой печали и примиряющей тишины. Со смотровой площадки было отлично видно тайгу: огромное пятно тёмно-зелёного цвета, даже с такого расстояния ощущался слабоватый запах хвои. Среди этого древесного моря виднелись озёра, вода в них выглядела будто молочно-белой – обычный обман зрения, когда смотришь на неё издалека. Через несколько минут я узнаю, что именно в этих живописных местах проходили «комариные» казни.
Обратно мы спускались по длинной и крутой лестнице. Говорят, что если сосчитать все ступеньки при спуске, тебе простятся кое-какие грехи. Однако затея была не из лёгких: зазеваешься – и считать будут уже твои косточки. Поэтому при спуске я предпочла смотреть под ноги, а не предаваться арифметическим подсчётам.
Потом мы приехали в Савватьево – Огородный скит. Сейчас там живёт один монах, за 17 лет полностью восстановивший церковь, летом у него живут несколько трудников.
Впереди нас ждала Аллея юнг – удивительное место с чудесным видом на озеро. Здесь я уже утомилась от экспрессивной подачи информации экскурсоводом и пошла собирать чернику.
Третий скит, Исаакиевский, назвали Рыбным неспроста: неподалёку расположилось Красное озеро с дамбой, когда-то благотворно повлиявшее на островную экологию. Вода в озере очень чистая: видна буквально каждая песчинка.
Все приозёрные виды на Соловках живописны, однако их красота не имеет ничего общего с традиционными картинами природы, доставляющими лишь эстетическое удовольствие. Здесь природа - не декорация, а живое существо, с которым нужно идти рука об руку, а не повелевать им.
Обратный путь был таким же нелёгким, но из-за обилия чувств и впечатлений, а особенно из-за захватившей душу светлой печали, жуткой тряски не чувствовалось.
А утром следующего дня нас ждал Большой Заяцкий остров. Продолжение следует.
Ирина Обухова