1 апреля театр «Школа драматического искусства» завершил премьерный блок спектаклей Игоря Яцко (художественный руководитель режиссерско-актерской лаборатории ШДИ, Заслуженный артист России) «Игроки» по пьесе Николая Васильевича Гоголя. Три вечера подряд Тау-зал с трудом вмещал всех желающих увидеть новую работу Мастера, что не удивительно. Одной из главных интриг спектакля был состав исполнителей - все основные мужские роли играли актрисы, не меньший интерес вызывал музыкальный материал, которому Игорь Владимирович всегда придает особое значение. После премьеры нам удалось немного поговорить с режиссером.
- Игорь Владимирович, почему именно сейчас, именно «Игроки»?
- Я не могу сказать, почему именно сейчас, просто «Игроки» - это такая пьеса, о которой я мечтал еще со студенческих лет. Будучи студентом Саратовского театрального училища (учился на актера), то был 82-й, наверное, год, я даже брал как самостоятельную работу.
Нам тогда не удалось это сделать, потому что мы, все парни, которые взялись за это знали, что игра должна быть азартная, и мы должны понимать, что такое азарт. И поэтому, когда мы доходили до первого фрагмента - раскидывать банчик, мы начинали играть в очень простые азартные игры на стипендию. Стипендия гуляла в то в одну, то в другую сторону, это 2-3 часа, потом мы запивали горе или радость, тратилась стипендия, вот у нас до этого момента так и было. То есть, азарт игры мы почувствовали, но сделать из этого что-то толковое так и не смогли. Осталось только такая любовь к этой пьесе и любовь к этому писателю. Вообще, Гоголь - один из самых моих любимых писателей. И мне как режиссеру требовалось какое-то время, чтобы решиться на осуществление того, что мне всю жизнь нравилось.
И вот, это время постепенно пришло. Я делаю две работы - сделал «Игроки», а сейчас на выходе «Мертвые души». Это для меня такой диптих. Сегодня день рождения Гоголя, для меня это важное очень событие в моей жизни. И, в общем, как режиссер, я для самого себя Гоголя открываю впервые. А то, что у него главный герой - смех, и то, что он строит именно свою концепцию через такой прием отрицания, то есть через комедию, мне кажется, что это очень остро всегда связано со временем. И в этой пьесе вообще есть такое понятие времени, оно, как бы, завуалировано совсем, то есть это трактат об игре, но в то же время там тема времени существует. Ведь в тот момент, когда пьеса была написана, этот поезд, этот такой локомотив прогресса, он только двинулся, то есть сошел как бы с катушек, с оси, начал набирать обороты. Но сейчас мы уже живем внутри мелькания этих колес, которые разгоняются все больше и больше.
- Расскажите, пожалуйста, как Вы подбирали музыку? Очень интересное сочетание - и Шостакович, и Дюбюк, и даже «Бублики». Может, навеяно оперой Шостаковича?
- Музыка Шостаковича. Я, конечно, тоже интересовался темой «Игроков», вот этой оперой Шостаковича «Игроки», конечно же, и не только Шостаковича, еще у Шнитке прекрасная совершенно музыка, но когда я хотел сделать все-таки такой синтез, соединить музыку и слово, то, конечно, Шостакович, потому что Шнитке - он заполняет сразу все, все пространство, там и концепт, и музыка, и слово в самой музыке существует. А Шостакович дает такие очень острые темы, на которых можно говорить, то есть делать своеобразный венок портретов игроков.
А такая уличная тема вот этих вот песен использована потому, что там есть у Гоголя такой куплет «Мы тебя любим сердечно» - на мотив известной песенки. И поэтому мы гадали, какая же известная песня, какая могла бы и по времени совпадать и в то же время по характеру подходила. Нашлась эта песня, мы вспомнили «Улица, улица». А потом мне нужно было для завершения найти какой-то способ, чтобы и с Шостаковичем как бы сходился и, в то же время, ему не принадлежал. Принадлежал бы какому-то другому времени, другой культуре. А «Бублики» он использовал в своих произведениях, в квартете, не №8, который мы используем, а в другом квартете, я прослушал, он использовал тему «Бублики», но я решил взять в чистом виде. Там завуалировано, не оторвать, песня эта - символ НЭПа, практически совсем другой эпохи, чем та, которую Гоголь описывал, но которая, как мне кажется, соответствует финалу «Игроков», то чем заканчивается - падение Вавилонской башни, падение строения, которое создает этот Ихарев в своей такой гордыне, лезет на небеса, в конце концов рассыпается, там ярмарка упоминается, рыночная площадь, где все играют по грошу подержанными картами.
Спасибо, Игорь Владимирович! Вас - с успешной премьерой, спектаклю «Игроки» - множества новых зрителей, и ждем премьеры «Мертвых душ»!
Марина Айриянц
рецензия на спектакль
- Игорь Владимирович, почему именно сейчас, именно «Игроки»?- Я не могу сказать, почему именно сейчас, просто «Игроки» - это такая пьеса, о которой я мечтал еще со студенческих лет. Будучи студентом Саратовского театрального училища (учился на актера), то был 82-й, наверное, год, я даже брал как самостоятельную работу.
Нам тогда не удалось это сделать, потому что мы, все парни, которые взялись за это знали, что игра должна быть азартная, и мы должны понимать, что такое азарт. И поэтому, когда мы доходили до первого фрагмента - раскидывать банчик, мы начинали играть в очень простые азартные игры на стипендию. Стипендия гуляла в то в одну, то в другую сторону, это 2-3 часа, потом мы запивали горе или радость, тратилась стипендия, вот у нас до этого момента так и было. То есть, азарт игры мы почувствовали, но сделать из этого что-то толковое так и не смогли. Осталось только такая любовь к этой пьесе и любовь к этому писателю. Вообще, Гоголь - один из самых моих любимых писателей. И мне как режиссеру требовалось какое-то время, чтобы решиться на осуществление того, что мне всю жизнь нравилось.
И вот, это время постепенно пришло. Я делаю две работы - сделал «Игроки», а сейчас на выходе «Мертвые души». Это для меня такой диптих. Сегодня день рождения Гоголя, для меня это важное очень событие в моей жизни. И, в общем, как режиссер, я для самого себя Гоголя открываю впервые. А то, что у него главный герой - смех, и то, что он строит именно свою концепцию через такой прием отрицания, то есть через комедию, мне кажется, что это очень остро всегда связано со временем. И в этой пьесе вообще есть такое понятие времени, оно, как бы, завуалировано совсем, то есть это трактат об игре, но в то же время там тема времени существует. Ведь в тот момент, когда пьеса была написана, этот поезд, этот такой локомотив прогресса, он только двинулся, то есть сошел как бы с катушек, с оси, начал набирать обороты. Но сейчас мы уже живем внутри мелькания этих колес, которые разгоняются все больше и больше.
- Расскажите, пожалуйста, как Вы подбирали музыку? Очень интересное сочетание - и Шостакович, и Дюбюк, и даже «Бублики». Может, навеяно оперой Шостаковича?
- Музыка Шостаковича. Я, конечно, тоже интересовался темой «Игроков», вот этой оперой Шостаковича «Игроки», конечно же, и не только Шостаковича, еще у Шнитке прекрасная совершенно музыка, но когда я хотел сделать все-таки такой синтез, соединить музыку и слово, то, конечно, Шостакович, потому что Шнитке - он заполняет сразу все, все пространство, там и концепт, и музыка, и слово в самой музыке существует. А Шостакович дает такие очень острые темы, на которых можно говорить, то есть делать своеобразный венок портретов игроков.
А такая уличная тема вот этих вот песен использована потому, что там есть у Гоголя такой куплет «Мы тебя любим сердечно» - на мотив известной песенки. И поэтому мы гадали, какая же известная песня, какая могла бы и по времени совпадать и в то же время по характеру подходила. Нашлась эта песня, мы вспомнили «Улица, улица». А потом мне нужно было для завершения найти какой-то способ, чтобы и с Шостаковичем как бы сходился и, в то же время, ему не принадлежал. Принадлежал бы какому-то другому времени, другой культуре. А «Бублики» он использовал в своих произведениях, в квартете, не №8, который мы используем, а в другом квартете, я прослушал, он использовал тему «Бублики», но я решил взять в чистом виде. Там завуалировано, не оторвать, песня эта - символ НЭПа, практически совсем другой эпохи, чем та, которую Гоголь описывал, но которая, как мне кажется, соответствует финалу «Игроков», то чем заканчивается - падение Вавилонской башни, падение строения, которое создает этот Ихарев в своей такой гордыне, лезет на небеса, в конце концов рассыпается, там ярмарка упоминается, рыночная площадь, где все играют по грошу подержанными картами.
Спасибо, Игорь Владимирович! Вас - с успешной премьерой, спектаклю «Игроки» - множества новых зрителей, и ждем премьеры «Мертвых душ»!
Марина Айриянц
рецензия на спектакль