Человек сидит за своим рабочим столом и что-то старательно пишет, тонкий свет флуоресцентной лампы освещает его склонившееся лицо и сгорбившуюся спину. Он задумчив и брови его нахмурены, взгляд напряжен, во всех его движениях проскальзывает усталость старого человека. Ему нужно закончить то, над чем он работал последние тридцать лет. Ведь в его голове давно зародилась идея существования идеального мира, где нет места для грязи и лжи! И эта придуманная жизнь отличается от нашей жестокой реальности. Но она существует, живет на его исписанных листах, живет и развивается уже много лет!
Сидя на своем бархатном громоздком кресле, писатель так увлечен своим трудом, что похож на застывшую немую фигуру. Он пишет о том, чего не ожидал бы никто, чего простому зеваке не понять, но если бы слова эти дошли до какого-либо читателя, человека незнакомого, но сознательного и понимающего в жизни хоть толику того, что ценил и знал этот мудрый человек, жизнь его поменялась бы в неожиданную и, возможно даже, интересную сторону.
Было уже послеобеденное время. В комнате, заполненной дымком от старинной трубки, человек все продолжал свою работу. Только часы, доставшиеся ему в наследство, громко тикали и поблескивали, отбивая последние минуты его жизни. Никто никогда не читал его труд. О чем он пишет, не знали даже близкие люди, единственное, что можно сказать наверняка, что это нечто очень важное, играющее в его жизни свою определенную роль.
Уже сгущались сумерки, когда он закончил писать. Неторопливо запечатал листы бумаги в конверт, написал на нем неровным почерком адрес издания, в котором работали люди небезразличные к его идеям, надел пальто и вышел, захлопнув дверь. Фонари освещали каким-то призрачным светом его благородное лицо с глубокими морщинами. Он молча отнес письмо на почту, где передал его работнику, который посмотрел задумчиво на героя, не проронив ни слова, взял его в руки. Несчастный писатель надеялся, что когда-нибудь его рукописи прочтут и поймут. Вся жизнь и труды не исчезнут просто так без следа. И когда общество созреет, то воспримет всю созданную им глубину идеи.
Он вернулся домой, рухнул у ног своего кресла, как будто еще более истрепанного временем, а часы продолжили тикать своим монотонным звоном, обрекая комнату, затерявшуюся во времени, на вечное существование в одиночестве. И ему не суждено было узнать, что письмо затеряется, нечаянно упав из рук работника почты за ящик в самый дальний и пустой угол, и останется пожелтевшим никому не нужным клочком бумаги.
Ольга Николаева
Сидя на своем бархатном громоздком кресле, писатель так увлечен своим трудом, что похож на застывшую немую фигуру. Он пишет о том, чего не ожидал бы никто, чего простому зеваке не понять, но если бы слова эти дошли до какого-либо читателя, человека незнакомого, но сознательного и понимающего в жизни хоть толику того, что ценил и знал этот мудрый человек, жизнь его поменялась бы в неожиданную и, возможно даже, интересную сторону.
Было уже послеобеденное время. В комнате, заполненной дымком от старинной трубки, человек все продолжал свою работу. Только часы, доставшиеся ему в наследство, громко тикали и поблескивали, отбивая последние минуты его жизни. Никто никогда не читал его труд. О чем он пишет, не знали даже близкие люди, единственное, что можно сказать наверняка, что это нечто очень важное, играющее в его жизни свою определенную роль.
Уже сгущались сумерки, когда он закончил писать. Неторопливо запечатал листы бумаги в конверт, написал на нем неровным почерком адрес издания, в котором работали люди небезразличные к его идеям, надел пальто и вышел, захлопнув дверь. Фонари освещали каким-то призрачным светом его благородное лицо с глубокими морщинами. Он молча отнес письмо на почту, где передал его работнику, который посмотрел задумчиво на героя, не проронив ни слова, взял его в руки. Несчастный писатель надеялся, что когда-нибудь его рукописи прочтут и поймут. Вся жизнь и труды не исчезнут просто так без следа. И когда общество созреет, то воспримет всю созданную им глубину идеи.
Он вернулся домой, рухнул у ног своего кресла, как будто еще более истрепанного временем, а часы продолжили тикать своим монотонным звоном, обрекая комнату, затерявшуюся во времени, на вечное существование в одиночестве. И ему не суждено было узнать, что письмо затеряется, нечаянно упав из рук работника почты за ящик в самый дальний и пустой угол, и останется пожелтевшим никому не нужным клочком бумаги.
Ольга Николаева