"Слово "земля" было глиняно-коричневое, слово "яблоко" светло-розовое, даже если антоновка, "империя" - бордовое, отец был густо-лиловый, мать – малиновая" - эти строки из "Статского советника" затрагивают те свойства слов, о которых мы даже не задумывались, а если бы решили сделать это – результат размышлений показался бы нам нелепым. Однако понятно, что слова – не только сплетения букв, выводимые на бумаге или слетающие с губ, но и хранилища ассоциаций, чувств, настроения.
Не великое дело выбрать для художественного произведения то слово, которое соответствует правилам стилистики или привычным для нас выражениям. Зачастую бросаются в глаза именно необычные, необъяснимые авторские находки, вызывающие или восхищённое "Вот это да!", или скептическое "Так не говорят!". Бывает, автор делает это для достижения какого-либо эффекта (об этом пишет Эдгар По в "Философии творчества"). Однако есть случаи, когда пишущий по одной ведомой ему причине берёт из тысяч именно то слово, которое делает его произведение (или только его часть) оригинальным. Так, человека с заурядной внешностью можно запомнить, например, по необычной родинке.
К чему я веду? К тому, что иногда эти несоединимые слова (я не имею в виду оксюморон) находят отражение в нашей жизни. Как-то раз я читала Игоря Северянина и в стихотворении "Тишь двоякая" увидела странные, на первый взгляд, строки:
И кажется, что нам слышна
Архангельская тишина.
"Как это? Быть не может такой тишины!" - думала я, прочитав эти строки впервые. Но один случай заставил меня проститься с сомнениями.
Тем зимним утром для глаз не было ни одного цвета, кроме белого: белые крыши, снежинки под ногами, небо густого молочного цвета. Пока я шла на зачёт, на пути мне никто не встретился. Желая насладиться спокойствием декабрьского утра, я остановилась, потом повернулась к воротам Александровского сада. Солнце выглянуло неожиданно, облака оно не раздвинуло, но его лучи проходили сквозь них. Теперь они были не острыми, а мягкими, размытыми. Само солнце в то утро походило не то на серединку цветка ромашки, не то на лампу с белым абажуром. И вдруг посреди этого белого безмолвия я, стоя под умиротворёнными солнечными лучами, поняла:
Ирина Обухова
Не великое дело выбрать для художественного произведения то слово, которое соответствует правилам стилистики или привычным для нас выражениям. Зачастую бросаются в глаза именно необычные, необъяснимые авторские находки, вызывающие или восхищённое "Вот это да!", или скептическое "Так не говорят!". Бывает, автор делает это для достижения какого-либо эффекта (об этом пишет Эдгар По в "Философии творчества"). Однако есть случаи, когда пишущий по одной ведомой ему причине берёт из тысяч именно то слово, которое делает его произведение (или только его часть) оригинальным. Так, человека с заурядной внешностью можно запомнить, например, по необычной родинке.
К чему я веду? К тому, что иногда эти несоединимые слова (я не имею в виду оксюморон) находят отражение в нашей жизни. Как-то раз я читала Игоря Северянина и в стихотворении "Тишь двоякая" увидела странные, на первый взгляд, строки:
И кажется, что нам слышна
Архангельская тишина.
"Как это? Быть не может такой тишины!" - думала я, прочитав эти строки впервые. Но один случай заставил меня проститься с сомнениями.
Тем зимним утром для глаз не было ни одного цвета, кроме белого: белые крыши, снежинки под ногами, небо густого молочного цвета. Пока я шла на зачёт, на пути мне никто не встретился. Желая насладиться спокойствием декабрьского утра, я остановилась, потом повернулась к воротам Александровского сада. Солнце выглянуло неожиданно, облака оно не раздвинуло, но его лучи проходили сквозь них. Теперь они были не острыми, а мягкими, размытыми. Само солнце в то утро походило не то на серединку цветка ромашки, не то на лампу с белым абажуром. И вдруг посреди этого белого безмолвия я, стоя под умиротворёнными солнечными лучами, поняла:
Она слышна,- она видна:
В ней всхлипы клюквенной трясины,
В ней хрусты снежной парусины,
В ней тихих крыльев белизна -
Архангельская тишина...
В ней всхлипы клюквенной трясины,
В ней хрусты снежной парусины,
В ней тихих крыльев белизна -
Архангельская тишина...
Ирина Обухова