"Трансформеры: Эпоха Истребления" - это четвёртая часть франшизы об "инопланетных разумных машинах", облюбовавших нашу планету для выяснения отношений и борьбы с межгалактическим злом. Своеобразное продолжение первой трилогии уже в премьерную неделю стало абсолютным лидером по кассовым сборам в российском прокате, привлекая зрителей полностью обновлённым актёрским составом и интригующим воображение поклонников сюжетом.
Под кантри мотивы в кадре появляется Кейд (Марк Уолберг) - живущий среди просторов Техаса горе-механик, витающий в облаках мечтаний об изобретении чего-нибудь прибыльного. В реальности же Кейду никак не удаётся погасить долги за дом и приходится в одиночку воспитывать игнорирующую все нормы морали несовершеннолетнюю дочь Тессу (Никола Пельтц) - любительницу коротких юбок, которой нравится своими абсурдными поступками усложнять жизнь отцу. Однако в один прекрасный день их серые будни и семейные препирательства "разбавляет" раритетный грузовик, на поверку оказывающийся автоботом Оптимусом Праймом - предводителем внеземной цивилизации роботов-пришельцев, которые в предыдущих трёх частях фильма очень эпично громили территорию США в попытках разобраться, кто из них там царь или не царь. Радость изобретателя-неудачника, впрочем, никак не разделяют американские власти, которые официально прекратили сотрудничество с механическими громилами и по-тихому уничтожают оставшихся железяк, оправдывая своё бесчестие каким-то мутным договором с другими, злыми и более крутыми железяками. А в то время, пока за Кейдом и компанией будет бегать кучка важных наёмников, Кулибин правительственного масштаба Джошуа Джойс (Стэнли Туччи) поставит на конвейер производство роботов, которыми, как планируется, смогут управлять сами люди. Но в последующие два с половиной часа всё, конечно, опять пойдёт не по плану...
"Да, это плохая идея. Но я обожаю плохие идеи!". ©
Если решение Майкла Бэя снять аж целых три фильма о машинках, превращающихся в роботов, ещё можно было объяснить известным "куй железо, пока горячо" (то бишь, экранизируй комиксы, пока "пипл хавает"), то задумка второй трилогии оправдывается разве что алчностью - мало было Майклу денег, очень хочется ещё. Первые киноленты хотя бы были связаны более-менее адекватным сценарием и вполне правильным соотношением юмора и радующих глаз побоищ в сердце Америки. Основную же часть диалогов четвёртого фильма лучше просто не слушать, - хотя, стоит отдать должное задумке режиссёра, на болтовню героев быстро перестаёшь обращать внимание из-за грохота взрывов и стремительно разваливающегося на нелепые сюжетные повороты действа. Роботы бегают от людей и друг за другом; динозавры, оказывается, вымерли во имя пополнения природных ресурсов доисторических железяк, приметивших нашу планету ещё много миллионов лет назад; а Бэй не изменяет своей любви к модельным ножкам, - конечности Николы сверкают на экране чаще, чем натягивающие футболку мускулы Марка Уолберга, которому за его искренние попытки спасти планету хочется дать шоколадную медальку. Истреблению же подвергаются не только пучеглазые машинки и архитектурные сооружения Китая, но и все попытки логически объяснить поступки хоть кого-то из героев; порою вообще хочется встать и воскликнуть: "Минуточку... Будьте добры, помедленнее!"
И, безусловно, понятно, что основная часть бюджета, вложенного в создание фильма, ушла на достойные похвал спецэффекты и до жути реалистичную мимику пришельцев, однако нежелание экранных представителей человеческой расы прийти хоть к какому-то разумному консенсусу портит всё впечатление от просмотра до такой степени, что к возмущению одного из автоботов - "Поднимите руки те, кто полностью разочаровался в нашем маленьком приятном отпуске на Земле" - получается только стыдливо присоединиться. Поэтому пока персонаж Туччи, стряхивая пыль с дизайнерского пиджачка, вкладывает кучу государственных денег в роботизированных "Франкенштейнов", - вопрос о том, стоит ли своих денег просмотр данного киношедевра, остаётся открытым.
И вопреки наивной вере Кейда в то, что иногда из человеческих ошибок "рождаются самые чудесные вещи", разглядеть в данной киноленте сокровище вряд ли получится. Когда Оптимус наконец улетает, обещая вернуться, нет желания со слезами грусти кричать ему вслед: "До скорой встречи!". Плакать хочется разве что от мысли о том, что эта встреча ещё не раз непременно состоится.
Лаура Кеффер
Под кантри мотивы в кадре появляется Кейд (Марк Уолберг) - живущий среди просторов Техаса горе-механик, витающий в облаках мечтаний об изобретении чего-нибудь прибыльного. В реальности же Кейду никак не удаётся погасить долги за дом и приходится в одиночку воспитывать игнорирующую все нормы морали несовершеннолетнюю дочь Тессу (Никола Пельтц) - любительницу коротких юбок, которой нравится своими абсурдными поступками усложнять жизнь отцу. Однако в один прекрасный день их серые будни и семейные препирательства "разбавляет" раритетный грузовик, на поверку оказывающийся автоботом Оптимусом Праймом - предводителем внеземной цивилизации роботов-пришельцев, которые в предыдущих трёх частях фильма очень эпично громили территорию США в попытках разобраться, кто из них там царь или не царь. Радость изобретателя-неудачника, впрочем, никак не разделяют американские власти, которые официально прекратили сотрудничество с механическими громилами и по-тихому уничтожают оставшихся железяк, оправдывая своё бесчестие каким-то мутным договором с другими, злыми и более крутыми железяками. А в то время, пока за Кейдом и компанией будет бегать кучка важных наёмников, Кулибин правительственного масштаба Джошуа Джойс (Стэнли Туччи) поставит на конвейер производство роботов, которыми, как планируется, смогут управлять сами люди. Но в последующие два с половиной часа всё, конечно, опять пойдёт не по плану...
"Да, это плохая идея. Но я обожаю плохие идеи!". ©
Если решение Майкла Бэя снять аж целых три фильма о машинках, превращающихся в роботов, ещё можно было объяснить известным "куй железо, пока горячо" (то бишь, экранизируй комиксы, пока "пипл хавает"), то задумка второй трилогии оправдывается разве что алчностью - мало было Майклу денег, очень хочется ещё. Первые киноленты хотя бы были связаны более-менее адекватным сценарием и вполне правильным соотношением юмора и радующих глаз побоищ в сердце Америки. Основную же часть диалогов четвёртого фильма лучше просто не слушать, - хотя, стоит отдать должное задумке режиссёра, на болтовню героев быстро перестаёшь обращать внимание из-за грохота взрывов и стремительно разваливающегося на нелепые сюжетные повороты действа. Роботы бегают от людей и друг за другом; динозавры, оказывается, вымерли во имя пополнения природных ресурсов доисторических железяк, приметивших нашу планету ещё много миллионов лет назад; а Бэй не изменяет своей любви к модельным ножкам, - конечности Николы сверкают на экране чаще, чем натягивающие футболку мускулы Марка Уолберга, которому за его искренние попытки спасти планету хочется дать шоколадную медальку. Истреблению же подвергаются не только пучеглазые машинки и архитектурные сооружения Китая, но и все попытки логически объяснить поступки хоть кого-то из героев; порою вообще хочется встать и воскликнуть: "Минуточку... Будьте добры, помедленнее!"
И, безусловно, понятно, что основная часть бюджета, вложенного в создание фильма, ушла на достойные похвал спецэффекты и до жути реалистичную мимику пришельцев, однако нежелание экранных представителей человеческой расы прийти хоть к какому-то разумному консенсусу портит всё впечатление от просмотра до такой степени, что к возмущению одного из автоботов - "Поднимите руки те, кто полностью разочаровался в нашем маленьком приятном отпуске на Земле" - получается только стыдливо присоединиться. Поэтому пока персонаж Туччи, стряхивая пыль с дизайнерского пиджачка, вкладывает кучу государственных денег в роботизированных "Франкенштейнов", - вопрос о том, стоит ли своих денег просмотр данного киношедевра, остаётся открытым.
И вопреки наивной вере Кейда в то, что иногда из человеческих ошибок "рождаются самые чудесные вещи", разглядеть в данной киноленте сокровище вряд ли получится. Когда Оптимус наконец улетает, обещая вернуться, нет желания со слезами грусти кричать ему вслед: "До скорой встречи!". Плакать хочется разве что от мысли о том, что эта встреча ещё не раз непременно состоится.
Лаура Кеффер