Вечер. Весенний, многообещающий, полный надежд и юношеских грёз. День уже отыграл свою многоликую роль и неторопливой походкой ушёл с будничной сцены. Он поминутно осыпал улицу безликой серой пылью, словно стряхивал с загримированного лица пудру.
Молочно-перламутровой пенки неба слегка коснулась синева. За весь день солнце так и не показалось. Оно готовило сюрприз: собирало нити-лучи в плотное облако, чтобы в самый неподходящий момент раскрыть импровизированную корзину и вытрясти блестящее содержимое на головы удивлённых прохожих.
Тихо. Голоса суматошного дня умолкли, слышен только звук торопливых поцелуев каблуков с мостовой.
Всё вокруг кажется ещё несформированным, размытым: кусты с цепкими бисеринками грязного снега на ветвях, серый край тротуара под ледяной коркой. Нескоро монотонная пелена растает от весёлого весеннего дождя. Каждая песчинка, каждый бледно-зелёный листок раскроет плотный чехол, в котором прятался три долгих холодных месяца.
Пройдёт час или полтора – и всю эту декорацию, весь этот эпизод одного дня накроют чёрным покрывалом с вышитыми звёздами. До следующего спектакля.
Ирина Обухова
Молочно-перламутровой пенки неба слегка коснулась синева. За весь день солнце так и не показалось. Оно готовило сюрприз: собирало нити-лучи в плотное облако, чтобы в самый неподходящий момент раскрыть импровизированную корзину и вытрясти блестящее содержимое на головы удивлённых прохожих.
Тихо. Голоса суматошного дня умолкли, слышен только звук торопливых поцелуев каблуков с мостовой.
Всё вокруг кажется ещё несформированным, размытым: кусты с цепкими бисеринками грязного снега на ветвях, серый край тротуара под ледяной коркой. Нескоро монотонная пелена растает от весёлого весеннего дождя. Каждая песчинка, каждый бледно-зелёный листок раскроет плотный чехол, в котором прятался три долгих холодных месяца.
Пройдёт час или полтора – и всю эту декорацию, весь этот эпизод одного дня накроют чёрным покрывалом с вышитыми звёздами. До следующего спектакля.
Ирина Обухова